И. Трунов, доктop юридических наук, профессор,
Л. Трунова, кандидат юридических наук
Опубликовано: Современное право, 2002. № 6. С. 18-20.

Защита государственной тайны является одним из наиболее важных направлений деятельности государства. Однако есть существенный недостаток в этой сфере – отсутствие четких законодательных определений того, что есть государственная измена, что – разглашение государственной тайны, кто несет ответственность (субъект преступления) за разглашение тайны и пр.
В настоящее время эти важные вопросы решаются по усмотрению суда, а не на основании однозначных регламентации. Как результат – освобождение от наказания одних за счет необоснованного осуждения других, неправомерные меры наказания, "статистическое благополучие", популяризаторская (чуть ли не рекламная) отчетность о раскрытии "громких" преступлений и вынесение неправосудных приговоров.
Московским областным судом за государственную измену (шпионаж) к 14 годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии строгого режима был осужден Виктор Александрович Калядин – гражданское лицо, не имеющее никакого отношения к государственным секретам.
С таким решением суда никак не согласуется позиция Президента РФ: не жестокость и жесткость наказания, а его неотвратимость. В рассматриваемом же случае все произошло наоборот: осознавая последствия, суд вынес очень суровый (по сути, смертный) приговор.
Надо сказать, что участь В. Калядина и исход по делу были предрешены задолго до совещания суда. Виновность обвиняемого основывалась исключительно на недопустимых доказательствах (в большинстве своем полученных с грубыми нарушениями норм права) или таких, которые были созданы заинтересованными в исходе дела лицами (органами спецслужб), а потому вызывают большое сомнение, которое, однако, почему-то отнюдь не толковалось в пользу обвиняемого. Суд же, несмотря на явные нарушения закона при производстве следственных действий, сделал все возможное для того, чтобы узаконить незаконное.
Более того, в процессе защиты по делу адвокатами был обжалован в Верховном суде РФ Приказ министра обороны № 055, вокруг которого в свое время возникли жаркие дебаты в связи с отменой Президиумом Верховного суда РФ решения по делу Никитина. До настоящего времени точка в деле о Приказе № 055 не поставлена, однако абсолютно четко обозначилась позиция оппонентов: "Если рассматривать Приказ № 055 как внутриведомственный акт, он не должен и не может распространяться на гражданских лиц, в частности на В. Калядина, и Калядин не может нести никакой ответственности согласно данному приказу, поскольку не является его субъектом…". Возникает вопрос: так за что же Калядин сидит?
Излюбленный прием силовых структур – закрытость судебного процесса. Специально обученный судья не обращает внимания ни на какие, даже самые грубейшие, нарушения закона. Следователь, "дежурящий" за дверями зала заседания, готов в одночасье выполнить любое поручение суда по добыванию "дополнительных доказательств" любой ценой. Представители спецслужб постоянно присутствуют в зале заседания ("ведомственный контроль"). Все покрыто мраком "страшной государственной тайны".
В.А. Калядин, пожилой, больной человек, получивший на судебных заседаниях три тяжелейших инфаркта, без малого 4 года находится в следственных изоляторах. 25 марта 2002 г. перенес операцию, экстренность которой была вызвана критическим состоянием здоровья. Естественно, после операции – а Калядину шунтировали все четыре сердечные артерии – необходим реабилитационный период не менее года.
В гл. 12 УК РФ ("Освобождение от наказания") установлена норма, регулирующая освобождение обвиняемого от наказания в связи с болезнью. Там прописано, что лицо, заболевшее после совершения преступления тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть освобождено судом от отбывания наказания (п. 2 ст. 81). Пунктом 1 этой же статьи предусмотрено, что освобождаются от наказания лица с психическими расстройствами. Правоприменительная практика показывает, что освобождение от наказания по п. 1 ст. 81 УК РФ происходит повсеместно при вынесении обвинительного приговора, когда одновременно с признанием лица виновным в совершении преступления суд в обязательном порядке освобождает его от наказания по причине психического расстройства. Причем порядок освобождения от наказания лица, страдающего иной тяжелой болезнью, такой же, как и в отношении лиц, у которых имеется психическое расстройство[1].
Однако суды при вынесении приговоров самоустранились от решения вопросов освобождения от наказания лиц, страдающих иной тяжелой болезнью, и норма п. 2 ст. 81 УК РФ, которая относится к разряду защищающих права, свободы и законные интересы граждан, приобрела декларативный характер. Так случилось и в описываемом деле. УК РФ не определяет, на каком этапе уголовного судопроизводства решается вопрос об освобождении от наказания в связи с болезнью. Полагаем (и это следует из самой нормы ст. 81 УК РФ), что п. 2 данной статьи должен применяться судом первой инстанции при вынесении приговора. А если обвиняемый заболел после рассмотрения дела судом первой инстанции, то в кассационной или надзорной инстанции данная норма права должна применяться в первую очередь. Суды же первой инстанции ссылаются на ст. 362 УПК РСФСР, которая гласит, что если осужденный во время отбывания наказания заболел… тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, судья по представлению органа, ведающего исполнением наказания, на основании заключения врачебной комиссии вправе освободить его от дальнейшего отбывания наказания. Безусловно, если обвиняемый заболел после совершения преступления, но до осуждения или до вступления приговора в законную силу, то вопрос об освобождении от наказания должен решаться в приговоре суда, определении кассационной или надзорной инстанции.
9 августа 2001 г. Министерством здравоохранения РФ и Министерством юстиции РФ был издан совместный Приказ № 311/242 "Об освобождении от отбытия наказания осужденных к лишению свободы в связи с тяжелой болезнью", зарегистрированный в Минюсте России 15 октября 2001 г. В перечень вошли 12 категорий заболеваний, служащих основанием для освобождения от наказания. Этим же приказом разработан порядок медицинского освидетельствования, которое, естественно, легче провести в условиях следственного изолятора, нежели в колонии.
Вопросы освобождения от отбывания наказания нужно и должно рассматривать при вынесении приговора судом первой инстанции, чтобы не допустить негативных последствий. Не секрет, что этапирование в места лишения свободы проводится в нечеловеческих условиях и растягивается на недели, а то и месяцы, а если человек болен, не исключено наступление осложнений заболевания и даже смерти. В соответствии же со ст. 7 УК РФ наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. Государство не мстит своим гражданам. Уголовное наказание призвано исправлять и пресекать, но не калечить и убивать.
И каким же кощунственным после этого является утверждение, что доехать до областного суда В. Калядин не может, не опасаясь за собственное здоровье и жизнь, а вот добраться этапом до колонии и отбыть 14 лет строгого режима он в состоянии… Срок наказания по сути своей – приговор к высшей мере, и все это прекрасно понимали и понимают. Однако, зачитав решение, судья Московского областного суда Л. Брыкалова победно заканчивает процесс эпиграммами собственного сочинения каждому участнику процесса. Видно, не случаен отбор судей на данную категорию дел: стальные нервы, крайняя (чуть ли не до патологии) форма цинизма – и система победила личность.

[1] См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Под общей ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. – М., 1996. С. 231.