Минюст знает, зачем юридическому рынку нужна реформа, но пока не знает, как решить созданные ею проблемы

Денис Новак, заместитель министра юстиции

Максим Стулов / Ведомости

Адвокатская монополия, предложенная Минюстом, повлечет за собой передел рынка. Владеть юридическим бизнесом смогут только адвокаты, международные фирмы не смогут работать через представительства, иностранные инвестиции в этот сектор окажутся под запретом, придется меняться всему рынку консалтинга. Замминистра Денис Новак обещает найти безболезненное для всех решение.

– Когда вы рассчитываете на утверждение проекта концепции правительством?

– Мы продолжим обсуждать ее на разных площадках и дорабатывать. Задача – до конца года внести в правительство, чтобы в следующем году она была утверждена.

В ней три этапа. Первый – в 2018 г. подготовить изменения в закон об адвокатуре, необходимые для ее модернизации: разрешить создавать адвокатские образования в виде коммерческих структур, нанимать адвоката по трудовому договору, заключать соглашение об оказании юридической помощи не только с адвокатом, но и с юрлицом.

Второй – в 2019 г. подготовить нормативную базу для упрощенного перехода юристов в адвокатуру. Третий – сам переход в 2020–2022 гг. И только потом, если мы увидим, что доступность помощи не снизилась, нет дефицита адвокатов, стоимость их услуг доступна, будет введено правило о том, что лишь адвокаты могут оказывать платные юридические услуги. Если хоть в одном регионе возникнет дефицит адвокатов, монополии не будет.

– Концепция не требует получать статус адвоката от консультантов, чья деятельность уже регулируется, например аудиторов. Но кроме них юридические по сути услуги оказывают сотрудники тех же аудиторских компаний, например налоговые и финансовые консультанты. Они могут быть не юристами, а экономистами, среди них ведущие эксперты, партнеры и совладельцы этих компаний, это огромная часть рынка. Как быть с ними?

– Исходя из общего принципа концепции, им придется получать статус адвоката либо устраиваться на работу в адвокатское образование. Мы проработаем этот вопрос. Более четко пропишем в концепции, что по трудовому договору в адвокатском образовании могут работать не только адвокаты, но и лица, не имеющие такого статуса, в том числе специалисты в смежных областях. Такие работники смогут участвовать в оказании юридических услуг, например составлять проекты документов, проводить due diligence, но не будут иметь права подписи правовых заключений от имени юридической фирмы и права представлять интересы клиентов в судах.

– Но эти люди – партнеры, многие, по сути, совладельцы бизнеса.

– Нужно подумать, кто может быть участником адвокатского образования. Сейчас в концепции заложено общее, традиционное для нашей адвокатуры правило: только адвокаты. А, например, в Германии это могут быть и представители иных подобных профессий – патентные поверенные, налоговые и финансовые консультанты, аудиторы, но большая часть корпоративного контроля должна быть за адвокатами. В Италии совладельцами адвокатского образования могут быть любые сторонние инвесторы, но опять же без контрольного пакета.

Мы хотим обсудить с сообществом: можно ли в принципе допускать в качестве участников адвокатских образований лиц, не являющихся адвокатами. У адвокатского сообщества это, вероятно, вызовет отторжение. В США, например, такое невозможно нигде, кроме округа Колумбия.

– Но в США рынок и регулирование развивались параллельно десятилетиями, столетиями. А наш рынок уже сформировался – и тут ему предлагается регулирование.

– Вот мы и хотим обсудить наиболее безболезненный вход в это регулирование.

– А зачем? Стандарты необходимы, но зачем определять, как юристам строить бизнес: запрещать владение юрфирмой иностранцами, запрещать им работать через представительства? Чем это поможет потребителям?

– А кто установит стандарты и кто будет следить за их соблюдением – Минюст, Минтруд? Мы пришли к выводу, что это должен быть не госорган, а независимая от государства самоуправляемая профессиональная корпорация и при наличии адвокатуры, обладающей всеми необходимыми для этого признаками, нецелесообразно создавать с нуля новую параллельную структуру СРО.

Мы не устанавливаем отдельные правила для иностранцев, концепция предлагает общее правило для всех – участниками адвокатского образования могут быть только лица, имеющие статус адвоката по российскому праву. Оно не должно быть подконтрольным никому, кроме адвокатов.

– Владелец СМИ не должен вмешиваться в его редакционную политику. Почему международная юрфирма не может продолжить работать через представительство – по иностранному пра­ву кон­суль­ти­руют иностранцы, по российскому – российские сотрудники со статусом адвоката, пусть и члены международного партнерства?

– Это опять же вытекает из общего правила: адвокат сможет работать по трудовому договору, но только на адвоката или адвокатское образование. Представительство международной юрфирмы таковым не является. Адвокат сможет заключить с ней соглашение об оказании юридической помощи, но не являться ее работником.

– А партнером международной сети? Сейчас они являются и партнерами, и порой адвокатами.

– Надо понять, действительно ли адвокат, участник российского адвокатского образования может одновременно быть партнером международной юрфирмы и как там оформляются эти отношения? Концепция ограничений не предусматривает, кроме запрета на прямой или косвенный контроль над адвокатским образованием.

– Это и беспокоит международные фирмы. Допустим, под ее брендом будет работать российское адвокатское образование. Эти адвокаты – партнеры всей сети, которая устанавливает общие правила по всему миру – и внутренней организации, и работы с клиентами, например запрет оказывать услуги лицам, которые подпали под санкции США или ЕС. Не будет ли это считаться косвенным контролем?

– Контролем будет считаться все, что дает возможность определять действия. Если будут диктоваться условия, если адвокаты вынуждены в своей работе подчиняться чьим-то решениям о том, кому оказывать юридическую помощь, а кому нет, тем более в упомянутом примере, то это контроль, и это означает отсутствие независимости адвоката, что недопустимо. Но что мешает российскому адвокатскому образованию, работающему в ассоциированном партнерстве с международной фирмой, добровольно соблюдать высокие стандарты и общие правила сети, даже если оно не принадлежит иностранцам? Стандарты могут поддерживаться не только с помощью корпоративного контроля. Должно быть равноправное сотрудничество, а не контроль.

– Мне кажется, что регулирование должно идти на пользу потребителю. Зачем предпринимать попытку ограничить иностранные инвестиции и создавать риски для клиента. Одно дело – договор с мировым гигантом, другое – с адвокатом или российским ООО.

– Задача не инвестиции ограничить, а выстроить единые для всех правила, оградив потребителей от услуг низкого качества. Должны ли мы при этом делать исключения для иностранцев, освобождать их от ограничений, которые будут существовать для российских юристов? В то же время концепция – это предварительный набросок, проблемы, о которых вы говорите, мы будем обсуждать.

– При каких условиях можно допустить сторонних инвесторов?

– Это интересное направление, можно даже рассмотреть вопрос о допустимости привлечения адвокатскими образованиями инвестиций на IPO. Но найдет ли это понимание у адвокатуры, мы же ее используем как ту самую площадку для унификации профессии, которая будет вырабатывать стандарты оказания юридической помощи и следить за их соблюдением. Нам нужен консенсус в сообществе, без этого концепция не будет принята.

– И все же зачем менять сложившиеся правила игры…

– Правила не сложились, их просто нет.

– Их написала невидимая рука рынка.

– Почему такие вопросы не задать странам, где эти правила предусмотрены законодательством? Если наша цель – упорядочение национального рынка юридических услуг, то нужно вводить общие требования ко всем участникам этого рынка. Я настроен оптимистично и считаю, что предложенная в концепции модель позволит выстроить оптимальные условия для развития в нашей стране юридического бизнеса на высококвалифицированной и конкурентной основе.