В гостях у главного редактора “Правды.Ру” Инны Новиковой известный адвокат, доктор юридических наук, профессор Людмила Айвар. Людмила Константиновна защищала и защищает права многих жертв терактов, авиакатастроф и громких ДТП. В числе ее доверителей — и заложники “Норд-Оста”, чья борьба за жизнь и справедливость продолжается по сегодняшний день.

– Людмила Константиновна, я вот узнала, что вы, оказывается, до сих пор занимаетесь делом жертв “Норд-Оста”. А ведь теракт был в 2006 году. То есть прошло столько лет, а ряд вопросов до сих пор не решен?

— Это, главным образом, касается вопроса о возмещении вреда жертвам теракта “Норд-Оста”. В России мы уже прошли все инстанции гражданского судопроизводства. Мы вышли с этим вопросом в Европейский суд по правам человека. В Европейском суде процедура тоже достаточно долго тянулась. Но в итоге вышло решение, согласно которому всем, кто был заявителями по настоящей жалобе, возмещены денежные компенсации.

– А почему для возмещения вреда жертвам “Норд-Оста” понадобилось обращаться аж в Европейский суд?

— В рамках гражданского процесса в России мы не смогли добиться возмещения компенсации. Это вообще долгая история. Раньше существовал закон о борьбе с терроризмом (сейчас это новый закон о противодействии терроризму).И по старому закону, вред, причиненный жертве террористического акта, возмещает субъект федерации. Мы долго бились, и в итоге суд вынес такое решение: материальный вред возместить, а моральный вред вроде как в законе и не прописан (в прежнем законе “вред” давался как общее понятие — Ред.).

Мы стали добиваться справедливости и в итоге добились принятия нового закона. Правда, закон изменили не в лучшую сторону для жертв, для потерпевших, но тем не менее его изменили. Поэтому мы пошли уже в Европейский суд: и с темой отсутствия справедливого судебного разбирательства (поскольку уголовное дело не расследовано до конца), и с темой возмещения вреда (поскольку люди пережили тяжелые физические и нравственные страдания). И об этих пережитых страданиях я, что называется, слышала из первых уст. Это был настоящий кошмар, люди находились в постоянном страхе: вот выведут на сцену и расстреляют; а вдруг в следующую минуту все взорвется…

И я вам могу сказать, что многие жертвы так и не дождались этой компенсации: многие уже умерли.

— А что еще (кроме полного возмещения вреда жертвам “Норд-Оста”) постановил Европейский суд?

— Европейский суд указал на то, что не было адекватного расследования, поэтому необходимо продолжать следствие: в отношении халатности должностных лиц, в отношении деятельности тех, кто эту контртеррористическую операцию организовывал. Также большие вопросы к качеству оказания медицинской помощи на месте трагедии.

Очень многие люди погибли даже не из-за газа как такового, а из-за того, что были неправильно организованы эвакуация, транспортировка, оказание медицинской помощи. Да что там говорить — были и случаи мародерства. Причем эти факты были подтверждены, но круг лиц, занимавшихся мародерством, так и не был установлен.

— Людмила Константиновна, вот хотелось бы подробнее обсудить вопрос о том, как в России определяется размер компенсации причиненного материального и морального вреда.

— Я думаю, ни для кого не секрет, что у нас материальный вред возмещается по следующей схеме: утрата кормильца — это заработок утраченный, если есть иждивенцы. Если же погибает несовершеннолетний ребенок, который не имел заработка, то возмещается только моральный вред. То есть жизнь ребенка никак не оценивается в нашей стране, и это показало не только дело о “Норд-Осте”, но и гибель детей на Ейской косе.

– А то, что ребенок в будущем был бы кормильцем, в расчет не берется?

— Вот именно… Родители вкладывают в ребенка всю жизнь: они покупают ему одежду, игрушки, питание, учебники, они учат его в частной школе или он учится где-то в институте, в университете на платной основе, и родители надеются, что вот он сейчас вырастет, выучится… Мы с вами обе мамы и знаем, как дорого обходятся нам наши дети — и морально, и материально. И получается, что вот ребенок погиб, а адекватной компенсации у нас закон не предусматривает.

— Ребенок — это вообще бесценно… С материальной стороной, более-менее понятно. А как рассчитывается моральный вред?