Только что здесь играла музыка, дети с криками летели с горок в воду, взрослые нежились на лежаках, потягивая коктейли… Хлоп! Большой стеклянный купол с грохотом сложился. И дальше – только темнота. Вместо веселого детского смеха – крики о помощи. Вместо горок – развороченные конструкции. И несколько лет поиска виновных и правды в судах.

«Я ВДРУГ ВЫШЕЛ В ПУСТОТУ»

С фотокором «Комсомолки» Анатолием Ждановым стоим у аквапарка «Мореон». 10 лет назад на этом же месте был «Трансвааль». Теперь «Мореон» тоже самый большой в столице.

Толя приехал к рухнувшему зданию первым из журналистов. Примерно через 10 минут после обрушения.

– Мимо пробежали люди с носилками, на них лежал окровавленный мужчина в одних плавках. На улице было минус 20, мужчину трясло, – рассказывает Жданов. – В коридорах с раздевалками работало только тусклое аварийное освещение. Я не знал, куда идти. Ориентировался по кровавым следам – на полу было много бурых капель, кое-где они собирались в небольшой ручеек… В какой-то момент я вдруг вышел в пустоту – распахнулось темное небо, а внизу гора обломков. Я сделал шаг в темноту и рухнул в бассейн. Одежда намокла, я над водой держал камеру, сумка тянула вниз. Тут появились первые спасатели, вытащили меня. И на голоса начали вылезать люди из-под обломков. Многие плакали, кричали. Всюду были осколки стекла, люди резали себе ноги, но не чувствовали этого, бежали…

Да уж, инвесторы – несуеверные люди. На месте трагедии снова построить аквапарк… Или, наоборот, всем смертям назло?

– «Трансвааль»? Нет, не в курсе, – пожимают плечами в раздевалке посетители, молодые ребята, на вид студенты. Короткая у нас память…

Тогда погибли 28 человек. В том числе 8 детей. Самое удивительное, что за все эти смерти никто не был наказан (см. «Комментарий адвоката»). Сошлись на том, что просто перекрытия не выдержали массы снега. То есть виновата стихия. А значит, никто.

СУДЬБЫ ВЫЖИВШИХ

Героиня Саша Ершова

8-летняя Саша Ершова оказалась в воздушном кармане между обломками здания. Рядом барахталась 3-летняя девочка. Саша взяла ее на руки и держала так более полутора часов. Уже после медики скажут: у Саши была сломана рука…

– Она часто жаловалась учителям, что журналисты ее отвлекают от учебы, – рассказывает Любовь Андреева, директор школы № 35 в Твери, где училась Саша. – Она девочка скромная. Говорила: «Я ведь просто сделала то, что любой бы сделал». Но ведь больше никто вот так в «Трансваале» людей не спас…

Сашины родители развелись, но девочка осталась не с мамой, а с папой. Вместе они перебрались в Липецк. Какое-то время Саша приезжала в Тверь на праздники. Но потом поменяла телефон, удалила страничку в соцсети. Известно только, что Саша Ершова поступила в университет и учится сейчас на психолога.

Ожил в морге

4-летний Сайгид Магомедов в тот день пришел в «Трансвааль» с дядей Низамом. Мальчика придавило плитой прямо на глазах мужчины. Спасатели достали Сайгида, но признаков жизни он не подавал, его отвезли в морг. И уже там мальчик прямо на глазах у медиков очнулся и сел на носилках! У него было сильное сотрясение мозга.

– После этого случая с племянником несколько лет работали психологи, – рассказывает Низам Даудов. – Он стал панически бояться воды. Плюс у него из-за перенесенной в детстве простуды проблемы со слухом и речью, он ходит со слуховым аппаратом. Сейчас все налаживается. Сайгид с родителями живет в Махачкале, учится в седьмом классе, хорошист. В бассейны в последние годы он все-таки начал ходить. Но только в открытые. Закрытых боится, они сразу напоминают ему о той катастрофе.

Мамина заколка

Юля Миргородская потеряла в «Трансваале» обоих родителей. Опекуном Юли стал дедушка, Вячеслав Киселев. Они живут в Мытищах. Сейчас Юле 19. После окончания школы она поступала в Медуниверситет имени Сеченова на фармацевта, но после первого курса документы забрала.

– Юля хотела быть медиком, но в университете ей не понравилось, – говорят ее подруги. – Сейчас она учится в Московском университете пищевых производств. Будет инженером-технологом по детскому питанию.

Юля до сих пор хранит заколку, которая была на ее маме в тот роковой день.

КОММЕНТАРИЙ АДВОКАТА

«Воровали на строительстве чудовищно»

Адвокат Игорь Трунов защищал интересы семей, пострадавших в аквапарке. Юрист участвовал не только в заседаниях по выплате компенсаций, но и в процессе против строителей.

– Это был просто фарс какой-то, – вспоминает Трунов. – Там хватало доказательств, чтобы посадить как минимум 12 человек. Но через подставные фирмы аквапарком владела семья одного из тогдашних руководителей Москвы. Были просто невероятные вещи. Следователь вызывает человека, который руководил строительством: «В плане написано, что перекрытия должны быть из стали такой-то марки, почему вы их делали из менее прочного металла? Вы не понимали, что это может привести к трагедии?» – «Понимал. Просто тогда у нас не было стали той марки…» То есть человек признает, что он умышленно совершил халатность. Но дальше в деле он фигурирует как… свидетель! Установлено, что воровали на строительстве чудовищно – на фундаменте, на креплении колонн. Обвинение предъявили только инженеру-конструктору Нодару Канчели. На единственном судебном заседании признали, что доказательной базы не хватает, дело вернули в прокуратуру на дорасследование. В итоге 63-летний Канчели своей вины не признал и уголовное дело прекратили по амнистии в связи с его пожилым возрастом.

– А что с компенсациями семьям пострадавших?

– К нам обратились семь семей. Процессы мы выигрывали, но людям выплачивали какие-то смехотворные компенсации. Например, у москвички Ольги Милогородской погиб 30-летний сын Андрей. Суд изначально постановил, что ответчик будет пожизненно выплачивать женщине ежемесячно по 533 рубля. Но потом свое решение пересмотрел. Снизил выплаты до 400 рублей. Представляете? Плюс 150 тысяч за моральный ущерб (единовременно. – Ред.).

Всего суды вынесли по компенсациям 20 решений. Суммы выплат были от 200 тысяч до полумиллиона рублей. Многие пострадавшие, видя, как сложно идут подобные дела, даже в суд не стали подавать.