/НАТАЛЬЯ ВОЛКОВА, УЛЬЯНОВСК, АЛЕКСАНДР БОГОМОЛОВ/

19-25 июня 2006 года № 25
На дворе мирное время, однако в стране все чаще встречается мародерство. Юристы и депутаты говорят, что нужно менять уголовное законодательство, ведь сейчас мародеры почти всегда остаются безнаказанными

Как стало известно “Огоньку”, оригинальное обращение к личному составу выпустило руководство Сибирского регионального центра МЧС России. “Любой уличенный в мародерстве на пожаре (либо при проведении спасательной операции) с позором изгоняется из наших рядов,-говорится в документе, подписанном начальником центра генерал-лейтенантом Саловым. Имя и деяния его предаются огласке во всех уголках Сибири с применением всего арсенала средств, имеющихся в распоряжении системы, а сам он будет привлечен к ответственности за содеянное по всей строгости российских законов. Боевое снаряжение мародера сжигается, а техника подлежит дезинфекции, как если бы она подверглась заражению”.
Впрочем, похоже, что сжигание боевого снаряжения остается едва ли не самой серьезной карой для мародеров в погонах. У тех же, кто погоны не носит, но тоже не прочь поживиться ценностями, оставленными без присмотра при чрезвычайных ситуациях, и вовсе есть хорошие шансы избежать наказания. Ведь в действующем Уголовном кодексе статьи “Мародерство” просто нет. А “подогнать” явное вроде бы преступление под существующие статьи не получается. Даже если мародер пойман с крадеными вещами на руках, ему, как правило, удается избежать тюрьмы. “По фактам мародерства в России еще не было приговоров с реальными сроками заключения”,- утверждает адвокат Игорь Трунов.

ГОНКА ЗА СМЕРТЬЮ

Как ни парадоксально звучит, склонность к мародерству частенько проявляется у… людей в погонах. Те, кто по долгу службы должны защищать и помогать, увы, нередко не гнушаются поживиться за счет потерпевших. В народе даже бытует мнение, что для многих милиционеров и пожарных мародерство стало своеобразной премией.
Генеральный директор ульяновской телерадиокомпании “Европроект” Николай Размолодин угодил под пулю киллера, когда открывал дверцу своего автомобиля, чтобы высадить малолетнюю дочь. Преступник, нанеся смертельную рану, скрылся, даже не осмотрев вещи жертвы. Однако оперативники выяснили, что у погибшего пропал мобильный телефон. Девочка сказала, что у отца он все время был при себе.
“С помощью специальной аппаратуры можно зафиксировать местонахождение телефона, даже если в нем отсутствует сим-карта, -пояснил “Огоньку” старший помощник прокурора Ульяновской области Василий Зима.-Таким образом пропавший мобильник был обнаружен у 22-летнего сержанта патрульно-постовой службы, который в числе первых прибыл на место убийства. В отношении него было возбуждено уголовное дело. Сержант получил два года лишения свободы условно и был уволен из органов внутренних дел”.
В прокуратуре отмечают, что кражей имущества потерпевших все чаще занимаются те, кто первым оказался на месте трагедии. На этом недавно попался и командир отделения пожарной части. Оперативники вышли на 33’летнего капитана внутренней службы в ходе расследования разбойного нападения на одну из квартир в центре Ульяновска. Налетчики зверски убили 14-летнюю девочку и забрали 50 тысяч рублей. Квартиру преступники подожгли, чтобы замести следы.
“Нам удалось засечь местонахождение двух украденных из сгоревшей квартиры мобильных телефонов, -рассказал “Огоньку” г-н Зима.-Думали, найдем по ним убийц. Только вот привел нас сотовый телефон к пожарному, который приехал на вызов в злополучную квартиру. Вообразите себе: выгоревшая квартира, истерзанный труп ребенка-а офицер тащит телефоны. Причем дешевые, за 2 – 3 тысячи рублей! Удивительное хладнокровие и цинизм!”
“В ежедневном режиме выездов на обыски и пожары у представителей специальных служб часто возникает даже конкуренция, -заявил “Огоньку” председатель межрегиональной ассоциации правозащитных организаций “АГОРА” Павел Чиков.- Кто первый приедет, тому и сливки. В первую очередь с места происшествия пропадают наличные деньги, их сложнее всего идентифицировать. Представители власти пользуются своим служебным положением, ощущением безнаказанности, а также трудным положением пострадавшего, который попал в чрезвычайную жизненную ситуацию”.

“РАБОТА ОПАСНАЯ”

“Это ужасно, когда мародерством занимаются люди, оказавшиеся на месте катастрофы по долгу службы: милиционеры, пожарные. Исторически определение “мародер” относилось лишь к военнослужащим, которые использовали свое положение во время боевых действий для незаконного обогащения. Теперь же мародерами следует считать и гражданских лиц, которые как стервятники слетаются к месту трагедии. Мародерство – это уже не военное явление, а социальное,-заявил “Огоньку” юрист Игорь Иванов.-Сложно говорить о борьбе с мародерством, нарушающим морально-этические нормы, до тех пор, пока закон не признает это деяние преступлением”.
Журналисту разговаривать с начальниками структур, представителей которых чаще всего обвиняют в мародерстве, одновременно и легко, и сложно. Сложно потому, что разговор получается крайне неприятный для обеих сторон. Легко -потому что всегда заранее знаешь, что будет сказано в ответ. Аргументация проста до неприличия: “Работа опасная, зарабатываем мало, люди гибнут. Вот и не выдерживают ребята. Но это единичные случаи”. И так далее.
Нельзя сказать, что все закрывают глаза на проблему. Руководство того же МЧС официально запретило начальникам всех уровней покрывать сотрудников, замешанных в мародерстве. Это произошло после громкой трагедии во
Владивостоке 16 января 2оо6 года (“Огонек” подробно рассказывал об этом несчастье). Тогда в огне, вспыхнувшем в высотном здании, где находилось местное отделение Сбербанка, погибли 9 человек. Троих бойцов пожарной охраны поймали с украденными из сумочек работниц банка сотовыми телефонами. Однако и в этом случае никто из них свободы не лишился.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ БЕЗ НАКАЗАНИЯ

Адвокат Игорь Трунов широко известен тем, что защищает интересы жертв многочисленных терактов и катастроф. И после каждого такого события потерпевшие рассказывали ему о пропавших деньгах, украшениях, дорогих вещах. Это и натолкнуло Трунова на мысль заняться юридическим исследованием мародерства. Сегодня он автор едва ли не единственной серьезной научной работы по этой проблеме.
“В советское время статья “Мародерство” присутствовала в Уголовном кодексе как воинское преступление, – объясняет г-н Трунов.-После землетрясения в Спитаке пленум Верховного суда СССР расширил это понятие и рекомендовал всем судьям принимать самые жесткие решения против тех, кто замешан в такого рода преступлениях. Однако в российский УК мародерство не вошло. Получается странная ситуация: преступление вроде бы налицо, все это понимают, а состава преступления нет. Ведь даже под кражу факт мародерства не всегда подведешь. Допустим, кто-то вытащил бумажник у человека, только что погибшего в ДТП. И привлечь этого кого-то к ответственности уже очень проблематично: труп не напишет заявления о краже, не расскажет, что именно было в бумажнике”.
Сегодня тот факт, что преступление совершено в условиях чрезвычайной ситуации или человеком в форме, служит для суда всего лишь отягчающим обстоятельством, которое обычно нивелируется обстоятельствами смягчающими: безупречной службой, сложным семейным положением, наградами. В итоге приговоры выносят, как говорят юристы, “ниже низшего” предела, предусмотренного УК.
Депутат Госдумы Геннадий Гудков тоже уверен, что в Кодексе должна быть статья “Мародерство”. Однако, по его мнению, внести ее очень сложно.
“Крайне трудно квалифицировать мародерство, – говорит депутат. – Обычно это преступления, совершенные в военный период. Но понятно, что под это определение должны попасть и хищения при катастрофах, стихийных бедствиях, контртеррористических операциях. Однако, чтобы написать такую статью, нужно создать рабочую группу из людей с серьезной научной подготовкой”.

БЕРУТ ПО-КРУПНОМУ

Пока депутаты думают, посетители мюзикла “Норд-Ост”, ставшие жертвами сначала террористов, а затем мародеров, продолжают судиться с государством, требуя вернуть украденные уже после освобождения заложников вещи и ценности.
“Боевики не забирали у людей ничего, кроме мобильных телефонов, -говорит адвокат Трунов. – После штурма всех отправляли в больницы, там переодевали в халаты. Так вот, у многих в итоге только эти халаты и остались. Тащили все: шубы из гардероба, ювелирные украшения, дорогую одежду. Но прежде всего деньги. Так получилось, что многие зрители оказались в Москве проездом. Было время до поезда или самолета, они и пошли на спектакль. Понятно, что деньги все брали с собой, не оставлять же их в гостинице. Суммы были довольно солидные. И ведь в данном случае на посторонних не свалишь: территория Театрального центра на Дубровке была тщательно оцеплена, чужих внутрь не пропускали”.
Калининградцы Елена и Максим Михайловы тоже коротали на “Норд-Осте” время. В результате штурма Максим погиб, а Елена до сих пор лечится. Ее отец, получивший через какое-то время вещи дочери и погибшего зятя, недосчитался денег. При этом в протоколе осмотра места происшествия, составленном сразу же после освобождения Театрального центра, четко обозначено, что в бумажнике Максима Михайлова деньги были.
Елена написала заявление в прокуратуру Москвы с требованием вернуть деньги. Однако следователь Мосгорпрокуратуры Владимир Кальчук отказал в возбуждении уголовного дела. Пропажу денег списали на следователя Управления ФСБ по Москве и Московской области Лелюхина, погибшего в марте 2005 года в автокатастрофе. Любопытно, что незадолго до смерти Лелюхин уволился из органов и пошел работать помощником адвоката к… Игорю Трунову. “Не мог этот человек украсть деньги,-убежден Трунов. -Его просто сделали стрелочником посмертно”. Тем не менее в “деле Елены Михайловой” прокуратура впервые признала, что заложники “Норд-Оста” пострадали и от мародеров.
“Беда в том, что “Норд-Ост” – не исключение из правил, -считает Трунов.-Абсолютно то же самое происходило после взрывов жилых домов на Ка-ширке и улице Гурьянова, после схода ледника Колка в Кармадонском ущелье, после обрушения “Трансвааль-парка” и Басманного рынка. В последнем случае вообще брали по-крупному. Рынок-то оптовый, поэтому у большинства погибших и пострадавших были при себе очень крупные суммы. Естественно, потом этих денег никто не нашел. И опять все было оцеплено так, что чужих на разборе завалов не могло быть”.

КОМУ ВОЙНА…

Впрочем, эксперты называют российских мародеров непрофессионалами. Воруют в основном по случаю, увидев бесхозную вещь. Другое дело на Западе, где давно уже действуют высокоорганизованные транснациональные группировки мародеров, поделившие весь мир на зоны ответственности.
Получив информацию о приближении урагана или возможном начале вооружейного конфликта (у этих структур есть своя сеть информаторов в разных органах власти), бандиты вылетают в опасное место, заранее наметив себе достойные цели: банковские хранилища, богатые особняки, ювелирные магазины, музеи.
Именно так был разграблен после начала войны в Ираке знаменитый Багдадский музей, лишившийся бесценных экспонатов.
“Судя по полученным нами свидетельствам, можно судить, что похищение предметов искусства было совершено организованными криминальными сообществами, -вынужден был признаться экс-генпрокурор США Джон Эш-крофт в ходе специальной конференции Интерпола.-Это были настоящие преступники, которые отлично знали, что именно они ищут”.
Такие же группы наводняют европейские города в дни, когда там проводятся футбольные матчи повышенного риска или акции антиглобалистов. Пользуясь массовыми беспорядками, мародеры разбивают витрины роскошных магазинов и выносят оттуда драгоценности, дизайнерскую одежду стоимостью в несколько десятков тысяч долларов, взламывают кассы.
В нашей стране преступники тоже иногда пользуются всеобщей неразберихой в своих целях. Однако это не мародеры-специалисты, а временно переквалифицировавшиеся домушники, угонщики и другие представители криминального мира. Впрочем, если в российском законодательстве будет по-прежнему красоваться привлекательная лазейка для мародеров, нельзя исключать, что и у нас появятся свои “кадровые специалисты” в этой области. Чего-чего, а чрезвычайных ситуаций в России всегда хватает.