– Вот расскажи кому-нибудь, что в 30 метрах от меня упал истребитель Сухого и я остался цел и невредим – не поверят! – горячится житель теперь уже печально известного подмосковного поселка «Сосны» Али Зейналов. Обломки этого самого истребителя военные из инженерной службы ВВС тем временем собирают с выгоревшего участка в кузов грузовика.

От трехэтажного кирпичного коттеджа, что стоял напротив, через дорогу, остались одни руины. Самолет, по словам местных, спикировал прямо на него. Прочные стены спасли многие соседние дома: обычные деревянные постройки – от разрушения, а людей – от лишних травм. Однако Павлу, зятю живших здесь супругов Елизаровых, Ольги Михайловны и Михаила Владимировича, от этого вряд ли легче. – У тестя диагноз – 50% ожога тела, у тещи – 80%… Люди в реанимации, дома нет, машина сгорела, а от властей никакой реакции, – рассказывает Павел. (Он, как и мы, еще не знает, что через несколько часов Ольга Михайловна скончается. – Авт.) – Помощи по восстановлению никто не предлагал. Я так понимаю, нам предстоит настоящая судебная битва. Дом мы только отстроили, он не был застрахован, и все документы у нас сгорели. Сразу же после аварии к нам, правда, обратились из некой фирмы и предложили помочь «убрать мусор». – Павел грустным взглядом обводит развалины. – Мы поинтересовались, кто они такие, отказались назваться. Скорее всего они себе хотели помочь избавиться от улик. А еще вчера приезжал наш районный депутат. Подошел, осмотрел тут все и уехал. Минут семь в общей сложности пробыл. Ни с кем не поговорил, ничем не интересовался. Мы сейчас специально ничего не вывозим. Наш адвокат собирается организовать расчетно-экспертную комиссию, она определит сумму ущерба. Доктора говорили: шансов нет С сестрой Ольги Елизаровой, Ниной Михайловной, мы связались, как оказалось, не в самую лучшую минуту. – Ольга умерла, – сообщила женщина сдавленным голосом. – Ей должны были сделать операцию, всего их было назначено восемь, она не выдержала и первой… Доктора говорили, что шансов нет, но мы все равно надеялись. А Мишу перевели в общую палату, но у него ухудшилось состояние, поднялась температура. Врачи, правда, объясняют, что у ожоговых всегда так, но я за него очень боюсь. Он мне недавно сказал, что вся его жизнь – в Ольге. Даже не знаю, что с ним будет, когда он узнает о ее смерти. Переживет ли… А тут еще предстоит воевать с Министерством обороны. Председатель садового товарищества Петр Слонов сильно сомневается, что эта война закончится в пользу дачников и что за имущество Елизаровым заплатят. – Соседний дом, сгоревший, тоже только построили, тоже страховки не было, но у хозяев хотя бы остались платежные документы, – говорит он. – Все-таки есть шанс. А тут вообще ничего. Ни дома, ни документов. Мы пока надеемся, может, хоть что-то сохранилось под завалами. По словам Петра Степановича, реальную помощь поселок пока что получил только от администрации Раменского района. Оттуда прислали стройматериалы и рабочих, те быстро восстановили поврежденную крышу дома, что стоит рядом с погорельцами, починили заборы. Мэр Москвы распорядился выплатить пострадавшим физически по 50 тысяч. Заехавшие же сюда ненадолго представители областных властей предложили искать помощь самостоятельно. – Наш председатель все хвалит власть, которая якобы помогает. – У Нины Михайловны на этот счет собственное мнение. – Лично Мише с Олей никто ничего не предлагал. Вот, например, Громов к нам приезжал, говорил что-то про помощь в уборке, но это только слова. А с меня сейчас требуют какую-то расписку, что я должна вывезти «мусор». Ничего они не вывезут, пока не проведут экспертизу! Адвокат семьи Елизаровых Игорь Трунов настроен решительно. По его словам, все пострадавшие дачники имеют полное право на возмещение ущерба. – Вся ответственность лежит на владельце упавшего самолета – это наши доблестные Вооруженные силы, – утверждает он. – Мы уже сегодня собирались дать делу о компенсации ход, но отложили в связи со смертью Ольги. Многие хотят уехать Разрушений и жертв, однако, могло быть гораздо больше. Интересно, как бы реагировали власти, если бы события развивались по худшему сценарию? – Я сам в прошлом авиатор, – говорит Али Зейналов. – И у меня случались катастрофы. Упади самолет левее, он бы полпоселка пожег. Но здесь произошло какое-то чудо. При столкновении топливо выплеснулось на соседний дом через дорогу и загорелось. Но дома, стоящие рядом, огонь не задел. Только у меня обгорела баня. Но конструкция у нее такая, что придется разбирать и строить заново. Она у меня была застрахована, и страховая компания сейчас оформляет документы. В обгоревшей бане Али Алиевича пока что живут солдаты, которые разбирают завалы. Но их в поселке работает человек 40, а в маленьком домике больше 8 не помещается. – Они тут у меня на участке стелют доски, костер разводят, так и ночуют, – продолжает хозяин. – Нельзя так с людьми обращаться! Даже туалета им не поставили, никаких палаток не организовали. Мы им, конечно, помогаем, но скорее бы они уже все здесь закончили. А то живем, как в оккупации. И страшно у нас. Многие жить здесь уже не хотят. Через несколько дней военные уйдут, закончив работу. А жители так и останутся со своими страхами и проблемами. И слабой надеждой на справедливость.