Внимание столичной околополитической тусовки привлечено к выборам в Мосгордуму. После сочинской эпопеи невостребованные политики вновь нашли себе занятие. Эффектных заявлений мы услышали уже немало, а все партии представили свои избирательные списки. Более-менее ясна и ситуация в одномандатных округах, так что разговор о московском парламенте вполне уместен.

Главная проблема, на мой взгляд, заключается в том, что, как и случалось с выборами все последние годы, суть возни выражается словами Шекспира – Much Ado About Nothing, то есть «много шума из ничего». Для политтусовки, ничего не значащей, и никого не представляющей, пиар-активность – единственный способ существования и привлечения внимания. Проявить ее можно лишь во время предвыборных кампаний, потому они для политиканов – как манна небесная. Неважно – каковы реальные шансы? Что затем меняется? Главное – влезть в избирательный марафон.

Выборы в Сочи дали замечательный образчик подобного времяпровождения. Немцов и иже с ним ни на йоту ни укрепили позиции демократов, ни ослабили кремлевскую власть, ни реабилитировали в общественном сознании либеральные идеи, ни выдвинули нового авторитетного лидера оппозиции. Я не хочу сказать, что проигранные выборы – всегда проигранные, отнюдь. В Украине весной 2004 года избирали мэра городка Мукачево в Закарпатье, власти удалось там пропихнуть своего кандидата и не допустить к мэрству Балогу (http://file.liga.net/person/8.html, да-да, того самого). Но оппозиция отыграла по полной программе, по максимуму дискредитировала лишний раз Кучму, отработала тактику и стратегию противодействия адмресурсу, привлекла внимание всей страны к произволу. И уже через погода Янукович был опрокинут, произошла «оранжевая» революция.

А что у нас? Сочи по своему значению в сто пятьдесят раз важнее Мукачево – и чем они стали, на кого повлияли? Да ни на кого. В лучшем случае граждане убедились, что перед ними – стена, и все безнадежно, рыпаться не стоит.

Но история учит, что ничему не учит. На штурм Мосгордумы полезли с энтузиазмом новые немцовы. Ладно бы они честно признавали при этом – «шансов никаких, главное не победа, а участие». Так нет – ни Милов, ни Яшин, ни Стариков, ни Трунов, ни другие, в общем-то, умные, реалистично мыслящие люди, не могут честно в этом сознаться, и делают вид, что все всерьез. А дело ведь не в их мыслительных способностях, коммуникативных навыках, особенностях имиджа и т.п., а в общей столичной атмосфере. В МГД их просто не допустят – вот и все.

С самого своего основания московская дума была эксклюзивным клубом тщательно подобранных господ, цель которого заключалась в том, чтобы не усложнять работу мэрии. Памятуя буйный Моссовет образца 1990 – 93 гг., который не боялся открыто порицать Лужкова, последний приложил все усилия, чтобы подобное не повторилось (Лужков мэрствует с 1992 года). Первым указом Ельцина после событий 3 – 4 октября 93-го года был именно указ о роспуске Моссовета, который, в общем-то, ни в чем не провинился.

На десятимиллионный город была пожалована дума всего из… 35 депутатов! (Даже в областях с населением в десять раз меньше, местные думы имеют большую численность). Понятно, зачем это было сделано, – для наилучшего контроля за каждым депутатом, и для максимального усложнения попадания в думу человека с улицы. И думцы оправдывали надежды мэрии – ни разу за шестнадцать лет они не создали ни малейшей проблемы мэру, не задали ему ни одного острого вопроса.

Сто тридцать муниципалитетов столицы также были поставлены под строжайший контроль мэрии, и вся реальная власть находится в руках управ – никак перед избирателями не подотчетных.

Что самое примечательное – вплоть до начала 2000-х гг. Ю.М. Лужков считался «демократом» (!), прогрессивным реформатором. Напротив, многие губернаторы, во владениях которых кипела активная политическая борьба, а думы избирались вполне независимо и исполнительной властью не контролировались, считались «реакционными» – из-за одной лишь лености ума столичных наблюдателей и их ничем не подкрепленного снобизма. Будучи одним из самых несвободных уголков России во всех смыслах, Москва в воображении «просвещенной публики» представлялась – как в искаженном зеркале, – опорой реформаторов. И это касается не только феодально-самодержавной политики и де-факто запрета на критику мэра в СМИ. Лужков добился своего варианта приватизации – ни один Чубайс не пикнул, он не дал выкупать землю – ни один риэлтор не возмутился.

Справедливости ради заметим, что подобная конструкция москвичей вполне устраивала и устраивает, а обывательские разговоры о «старике Батурине» не стоит принимать всерьез – пока сохранялись выборы, люди исправно несли свои голоса в копилку Юрия Михайловича.

Сегодня же безразличие москвичей к проблемам города, их неверие в возможность хоть как-то повлиять на местную власть дошли до крайней точки, а адмресурс, наоборот, взлетел в своей изобретательности и могуществе до космических высот. Ожидать на таком фоне чего-то прорывного совершенно не приходится.

Вспоминаю свой разговор в апреле с одним видным московским журналистом. Он так был увлечен бессмысленным состязанием в Сочи, что отмахнулся от моей реплики о том, что тогдашние события в Кишиневе (погром парламента) куда значительнее и важнее по своим последствиям. Для него молдавская политика казалась чем-то глубоко провинциальным и охлократичным, а вот участие таких интеллектуалов, как Немцов и Милов, придавали респектабельность сочинским выборам.

Представляемая сегодня как сенсация, мосгордумская кампания обязательно закончится пшиком. В столичном парламенте нет политики по определению. Зачисленные туда для разнообразия представители СПС, «Яблока» и КПРФ, знают свое место и играют по правилам. Нет ни малейших оснований предполагать, что а) в думу пропустят несистемных политиков, б) депутаты от системных партий попробуют качать права.

Попытки прорваться в МГД сомнительных сил и в 1997 г. («список Гончара»), и в 2005 г. («Родина»), пресекались на корню, также как попытки нелужковских сил пролезть во власть хоть на низовом уровне – скорый крах Александра Краснова на Пресне в 2003-м, совершенный провал оппозиции в 2004-м и 2008-м на выборах в районные собрания. Надеяться, что в 2009-м что-то изменится, нет никаких оснований.