После теракта в «Крокус Cити Холле» в РФ возобновилась дискуссия о смертной казни. Некоторые парламентарии стали активно выступать за отмену моратория на высшую меру, который действует в стране с 1990-х. Их оппоненты уверены, что такая мера недопустима. NEWS.ru узнал, что думают противники и сторонники расстрелов.

Владимир Джабаров, сенатор: «Чтобы из колонии отправлялся на тот свет»
— Решение об отмене смертной казни принимал Конституционный суд, и только он может ее вернуть, причем через референдум. Лично я сторонник максимально жесткого наказания в отношении исполнителей терактов, которые убивали людей. Им нет и не будет никогда прощения.

Я сталкивался с человеком, который отбывал пожизненный срок. Он сказал, что осужденные иногда просят о том, чтобы их расстреляли, не желая сидеть до смерти в одиночной камере в ужасных условиях. У нас существует льгота для этих преступников: если 20 лет отсидел безупречно, могут рассмотреть вопрос об освобождении.

В отношении террористов такого быть не должно. Они должны сидеть пожизненно, чтобы из колонии отправлялся на тот свет. Но исключительно за терроризм. Возможно, придется пересматривать существующий порядок, но для этого нужно все продумать и делать это максимально быстро.

Сергей Миронов, депутат Госдумы: «Не заслуживают места на планете»

— Террористы используют экстремистов всех мастей, стремясь отвлечь от себя подозрения, и находят поддержку на Западе. Мы должны оказать сопротивление этим злодеяниям и выступить против терроризма во всех его проявлениях.

Я убежден, что для таких нелюдей, совершающих террористические акты, должна быть введена смертная казнь. Они не заслуживают места на нашей планете и должны нести ответственность за свои преступления. Это напоминание о необходимости серьезного и срочного реагирования на угрозы терроризма. Мы должны стать еще более бдительными и сплотиться вместе, чтобы обеспечить безопасность нашей страны и защитить наших граждан от подобных ужасных актов.

Игорь Трунов, глава Союза адвокатов РФ: «Расстрелянному компенсацию не выплатишь»

— Две трети населения в основной массе стран — за смертную казнь, а те или иные события, как бы они ни были ужасающи, не сильно меняют расклад. Мораторий [на смертную казнь] изначально ввели в рамках Европейской конвенции [о защите прав человека и основных свобод], которая сегодня уже не работает для РФ, и разговоры о его отмене звучат из желания политически пропиариться. Это важно для политиков из Госдумы, Совета Федерации, для того, чтобы подсветить имидж консерваторов или «ястребов». Но по-серьезному у нас этот вопрос не стоит.

Самый больной вопрос тут в том, что [в случае отмены моратория] под раздачу могут попасть невиновные. И в Америке признают: человек отсидел 20 лет, потом нашли новый способ обнаружения по ДНК, появились прочие новые технологии, все проанализировали и пришли к выводу, что преступление совершил не тот, которого осудили. Его освобождают, дают компенсацию. А если бы невиновного казнили, то человек был бы жертвой судебной ошибки.

До революции в России было чуть ли не до 20% оправдательных приговоров, во время сталинских репрессий — 5–7%, а сегодня в РФ их доля составляет меньше 1%. Это говорит о большом браке и высокой [вероятности] судебной ошибки — невиновный может попасть под эти жернова, которые не имеют обратного хода. Расстрелянному извинения не принесешь, компенсацию не выплатишь. При качестве нынешней судебной системы высшая мера наказания недопустима.

Помимо этого, Россия — православная страна, и наша вера не допускает такой формы наказания, как смертная казнь.

Сергей Жорин, адвокат: «Не уверен, что смертная казнь хуже пожизненного»

— В 1999 году Конституционный суд РФ подтвердил невозможность назначения наказания в виде смертной казни до тех пор, пока на всей территории РФ не будут созданы суды присяжных. Отмена же моратория на ее применение фактически потребует принятия новой конституции, что возможно только созвав Конституционное собрание, закон о котором, кстати, до сих пор так и не принят. Но лично я не очень верю в то, что все эти инициативы будут реализованы.

Я согласен с [сенатором Андреем] Клишасом, который написал в Telegram: «Ни Дума, ни Совет Федерации не могут преодолеть решения Конституционного суда РФ по вопросу о смертной казни». Опасность отмены моратория и возобновления смертной казни заключается в том, что, мягко говоря, и следствие, и суд нельзя сказать, что близки к совершенству исполнения своих обязанностей.

Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова в последние годы своего пребывания в должности дала большое интервью «Коммерсанту», которое многих потрясло, поскольку она признала, что дела в суд приходят сырые, судьям приходится брать на себя ответственность, по сути, верить на слово следователям. Из материалов дела зачастую вина тех или иных лиц, мягко говоря, не доказана.

Когда выносится незаконный приговор, все равно есть возможность спустя какое-то время его обжаловать в связи с новыми обстоятельствами. В деле Чикатило, на которое все ссылаются, до поимки настоящего убийцы казнили несколько человек, ошибочно признанных виновными в этих преступлениях.

Если бы судебная часть и следственные органы качественно выполняли свои функции, можно было бы рассуждать о том, что в целом страшнее — смертная казнь или пожизненное заключение в нечеловеческих условиях в российских колониях особого режима. Те, кто знают, как там содержатся заключенные, скорее всего, понимают, что это страшнее, чем смертная казнь.

Тем не менее, если бы суд и следствие работали без ошибок и нарушений, вопрос о высшей мере можно было бы выносить на референдум. Общество должно решать. Наказание должно быть справедливым. Но при данном положении дел, на мой взгляд, смертную казнь вводить нельзя, потому что те ошибки, которые могут совершить следствие и суд, неустранимы.

Когда у человека спрашивают, ты за смертную казнь или против, он представляет террористов, насильников и убийц. Но мало кто представляет, что может быть ошибка, сведение счетов, не говоря уже о политических мотивах. Когда речь идет о террористах, педофилах, насильниках, лично я за то, чтобы наказание было максимально суровым. Но здесь опять-таки вопрос, какое наказание более суровое: пожизненное содержание в колонии строгого режима или смертная казнь? Я не уверен, что высшая мера — более суровое наказание.

Ева Меркачева, член СПЧ: «Казнь не снижает уровень преступности»

— Смертная казнь не должна быть нормализована, снимать мораторий на нее нельзя по нескольким причинам, — рассказала Меркачева «Московскому комсомольцу».

Во-первых, эта мера наказания не снижает уровень преступности в обществе. Например, в Иране, где практикуется смертная казнь, показатели криминала такие же, как в скандинавских странах, где в принципе нет жестоких наказаний. В тех странах, где высшую меру отменили, злодеяний больше не стало, а наоборот. На преступность влияет не строгость, а социальные, экономические и другие факторы.

Во-вторых, для многих террористов или серийных убийц пожизненное заключение даже страшнее смертной казни. Да и потерпевшие от особо тяжких преступлений или их родственники часто высказываются о виновниках своих злоключений в таком ключе: «Пусть живут и мучаются каждый день».

В-третьих, нельзя избавиться от одного убийцы, не получив другого, да еще такого, который будет это делать профессионально, исполняя смертные приговоры.

В-четвертых, в XXI веке принцип «око за око» грозит возвратить общество в самые мрачные времена, когда смертная казнь была нормализована.

В-пятых, нельзя забывать про ошибки следствия и суда. И исправить их можно, если человек, оказавшийся несправедливо наказанным за то, чего не совершал, будет оставаться живым.

-шестых, важно показать, как террористы раскаиваются. Все, с кем мне довелось общаться в колониях, говорили, что никакие цели не стоят даже одной человеческой жизни.

В-седьмых, Конституционный суд уже высказался по поводу смертной казни. И, как писал сенатор Андрей Клишас, ни Госдума, ни Совет Федерации не могут преодолеть решения этой инстанции.

В-восьмых, осужденного террориста можно и нужно изучать. Собственно, в России есть ученые, которые исследуют природу террористического мышления. Это необходимо делать, чтобы понимать, как вербуют людей в террористы, что их мотивирует, люди из каких слоев идут в террор, а потом заниматься профилактикой. Один из ученых, профессор Сергей Оганесян, с которым я общалась, разговаривал со многими осужденными террористами. С помощью своей методики он переубеждал их. И если бы их не было в живых, он бы своего исследования не провел.

Юрий Синельщиков, депутат Госдумы: «Мораторий давно закончен»

— Закон о смертной казни не отменен, это наказание до сих пор есть в УК. Если Госдума, Совет Федерации, президент или правительство хотели бы, чтобы смертной казни никогда не было, они бы внесли законопроект об изменениях в УК РФ. Никто подобного не вносил. Все действует, все остается по-прежнему. Чтобы закон работал, нужно восстановить штат людей, которые приводили приговор в исполнение. Нужен указ или распоряжение президента. Мораторий на высшую меру наказания не действует после появления суда присяжных во всех российских регионах. Сейчас в России нет правовых преград для возвращения смертной казни.

Источник: news.ru 26.03.2024